Экономика для неэкономных (апрель 2000)

Марина Иванющенкова
«Деньги», №15 (268) 19 апреля 2000 г.

Зарубежные университеты мы начали активно осваивать несколько лет назад. И теперь уже мало осталось западных вузов, где не учились бы российские студенты. Но что особенно радует, — учатся они и в очень хороших университетах. Взять, например, Лондонскую школу экономики (LSE). В Британии она входит в пятёрку лучших вузов, да и в мире имеет прекрасную репутацию. И там теперь тоже нередко слышна русская речь.

Год назад мы встречались с Мариной Сергейчевой в маленьком английском городке Челтенхеме (там она училась в частной школе по образовательной программе «Альбион»), в тихом ресторанчике местного отеля. Марина обращалась ко мне на «вы» и жаловалась, что из-за банковского законодательства, разрешающего заводить пластиковые карточки только с 18 лет, ей приходится пользоваться маминой картой: «Когда в магазине меня спрашивают, почему там написано «миссис», я отвечаю, что в России по-прежнему не перестали выходить замуж».

Теперь мы ужинаем в шумном ресторане в Ковент-Гардене, в самом центре Лондона, Марина со мной на «ты» и расплачивается собственной кредитной картой. В которой честно написано, что Марина — пока ещё мисс.

В прошлом году она подавала документы в Оксфорд, Лондонскую школу экономики и ещё в два престижных британских университета. Не приняли её только в Оксфорд. Сейчас она учится в LSE и слегка «проходится» по Оксфорду.

— Оксфорд — это продолжение частной школы: те же парты, та же дисциплина,— громко говорит Марина, пытаясь перекричать нетрезвую компанию за соседним столиком.— Там и учатся в основном выпускники частных школ. Зато там дружное студенческое сообщество. В LSE каждый сам по себе. Может, потому, что Лондон — большой город, и люди здесь разобщены.

Потом мы говорим о Марксе, спич-корнерсах в Гайд-парке и обсуждаем, разгонят ли палату лордов. Марина рассуждает обо всём со знанием дела: в LSE она изучает политику и экономику.

НЕТИПИЧНЫЙ БРИТАНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Когда я собиралась в Лондон, специалисты образовательной программы «Альбион» предупреждали меня, что к LSE на хромой козе не подъедешь. Потому что эта школа считает себя лучшей если не в мире, то, по крайней мере, в Британии. И точно. Сотрудница пресс-службы Джудит Хиггин, встретив меня в LSE, чуть ли не с порога заявила: Да, в рейтингах английских вузов мы стоим ниже Оксфорда и Кембриджа. Но это потому, что в этих университетах студентам ставят больше отличных оценок. (Не знаю, главная ли это причина отставания LSE в рейтингах, но студенты школы, и правда, жаловались мне, что выше 80 баллов из 100 им никогда не ставят.) В своём пресс-релизе LSE скромно называет себя «ведущим мировым центром преподавания и исследований».

Лондонская школа экономики младше Оксфорда и Кембриджа лет на 700 — ей всего-то 100 с небольшим. Однако юный возраст не мешает ей занимать второе после Кембриджа место по качеству исследований. А уровень 83% преподавателей LSE английские справочники оценивают на «отлично». Но вообще-то к преподавателям школа изначально предъявляет высокие требования. «Обычно британские вузы принимают преподавателей на постоянную работу после года внештатной работы, а LSE — через пять лет»,— похвастался Джордж Килох, сотрудник школы. Профессора LSE ведут не только преподавательскую, но и публичную деятельность. Во всяком случае, на экранах телевизоров они мелькают чуть реже, чем участники событий, которые они комментируют. В справочнике LSE в резюме всех преподавателей даже есть строчка: «Опыт выступлений в СМИ».

Книга Student’s Book называет LSE нетипичным британским университетом. Джудит Хиггин: Обычно в Британии разные факультеты одного и того же университета дают образование в разных областях. Кроме того, это самый интернациональный вуз Британии: примерно половина его студентов — иностранцы. Русских здесь сейчас 45 (из 6 тыс. студентов). Впрочем, три года назад их было всего 13.

Зато во всём остальном LSE – типично британский вуз. Ну, например, в библиотеках студенты проводят больше времени, чем в аудиториях. «Когда мама увидела моё расписание занятий, она сказала, что я совсем не учусь»,— говорит Марина Сергейчева. Например, в среду и четверг у неё всего по одному занятию (всего же в неделю 13 уроков). Зато ей нередко приходится сидеть ночами, чтобы вовремя сдать очередное эссе. Заглянув в школьный паб «Три тунца», мы увидели полдюжины студентов, потягивающих пиво. Было два часа дня, но Марина уверила, что некоторые студенты начинают расслабляться уже с полудня. Правда, потом им приходится попотеть на экзаменах. Один российский студент из 30 дней весенних каникул только на неделю смог поехать в МОСКВУ. На днях он вернулся в Лондон, чтобы использовать оставшиеся три на подготовку к сессии.

На лекциях в LSE вопросы задавать не принято. Если чего-то не понял, спроси у преподавателя на уроке. Правда, студенты говорят, что график преподавателя жёстко расписан и на вопросы и ответы времени обычно не хватает. Поэтому студент должен сам искать ответы в книгах. Но сначала надо найти нужную книгу. Библиотека LSE - одна из лучших в Англии (последние 30 лет сюда приходит по экземпляру всех издаваемых в мире книг), но находится в небольшом и неудобном помещении (новое здание будет построено через год-другой). Как сказала одна студентка, для получения книги надо записываться в очередь из 20 - 40 человек. Книгу можно взять только на сутки, за каждый час просрочки — фунт штрафа. «Студентов здесь с ложечки не кормят,— объясняет Джудит Хиггин,— а бросают в глубокий бассейн».

ЭКОНОМИКА, ПОЛИТИКА И ВСЁ ОСТАЛЬНОЕ

Вообще-то полностью LSE называется Лондонской школой экономики и политики. Но здесь изучают и многое другое: географию, право, информационные системы, социологию, антропологию (кстати, по оценке The Times антропологию в LSE преподают ненамного хуже, чем в Кембридже). Уровень преподавания 13-ти из 19-ти предметов оценивается на «отлично».

И всё-таки я спросила у Алана Марина, старшего лектора но экономике, значит ли то, что из названия школы обычно исключают слово «политика» и оставляют только «экономику», что экономика и есть главный предмет? Алан, колоритный мужчина (я уверена, он прекрасно смотрится на телеэкране), преподаёт экономику в LSE уже 30 лет, но свой предмет выделять не хочет: Я не уверен, что это главный предмет. Но факультет экономики LSE точно самый большой и Британии (и один из крупнейших в мире - «Деньги»). Здесь работают 50 профессоров, а у студентов больше, чем в других университетах, возможностей выбрать специализации. Лекции по экономике в LSE пользуются дикой популярностью - ни одна аудитория школы не вмещает всех, кто приходит. Поэтому LSE специально для этих лекций арендует в соседнем театре зал на тысячу мест.

На экономическом факультете LSE дают много теории. Некоторым студентам это не нравится. «Они хотят заниматься прикладной экономикой, но первые два года им приходится учить предметы, оторванные от реальности», - говорит Алан Марин. Ещё в курсе экономики LSE много математики, хотя и не так много, как, например, в Warwick University. Новые курсы здесь появляются почти каждый год, а те, интерес к которым падает, закрываются. Тем не менее, Алан считает: чтобы стать хорошим экономистом, диплома бакалавра LSE мало. Нужно получить степень PhD и ещё пять лет поработать по специальности.

Где экономика, там и политика. Так вот, программа по социальной политике и управлению LSE признана лучшей в Британии. Набор изучаемых курсов здесь тоже, пожалуй, один из самых внушительных. Про такие традиционные курсы, как политическая теория или международная политика, я не говорю. Другое дело - «Политика Африки» или «Суэцкий кризис». Ну и, наконец, курс «Российские правительства и политика». В нынешнем году его изучают 17 студентов магистерской программы. Это удовольствие стоит им, кстати, $15 тыс. Я всё пыталась выяснить, зачем им это нужно и, главное, как они собираются потом окупить затраты на обучение. Тим Форакер, англичанин, в своё время два года работал в Мурманске и утверждает, что это самое красивое место на земле: Почему я в LSE? Я не знаю. Англия — маленькая страна, а Россия — большая. Вот и всё.

Юлия С. недавно изучала финансы в лондонском City University («Это для будущей работы»), а в LSE проходит курс истории революции («А это для души»). Самым меркантильным оказался американец Тэви Массучи: в LSE он приехал, потому что на родине аналогичная степень обошлась бы ему вдвое дороже. Потом он собирается вернуться в Америку, чтобы работать в компании, ведущей бизнес в России. Джудит Хиггин: Да, в LSE учатся люди, которые имеют деньги. Но все они потом находят работу.

Хотя LSE – школа специализированная, её выпускники работают везде. Примерно четверть из них занимаются научными исследованиями, 22% работают в финансовой сфере, 15% - в области юриспруденции. Остальные – в консалтинге, СМИ, сфере информационных технологий. Выпускников LSE очень любят Мировой банк и Международный валютный фонд. Джордж Килох: «Мы боремся за то, чтобы бакалавры LSE шли на магистерские программы. Однако они идут в Сити и уже через два года получают больше своих преподавателей.

Но кое-кто в Сити всё-таки не идёт. В LSE в разное время учились семь нобелевских лауреатов и 28 глав различных государств. В списках бывших студентов школы значатся Джон Ф. Кеннеди и Джордж Сорос. Поучился здесь и Мик Джаггер. Правда, хватило его всего на три месяца.

«Общежитие в LSE — кошмар! А какие там комнаты — это просто ужас! » — говорил мне папа Марины, когда я ещё была в Москве. Прибыв на место, я обнаружила, что «ужас» — это чистая просторная комната, где легко помещаются кровать, стол, шкаф, книжные полки (и ещё место остаётся!). Марина живёт в блоке с ещё тремя студентками. У них там есть ванная, туалет и кухня. Зато у Марины, например, нет телевизора. И не только потому, что смотреть его некогда. В Англии за телевизор надо платить налог (около 100 фунтов в год).

Самое дорогое — это, конечно, учёба. Год в LSE стоит около 9 тыс. фунтов (а на бакалавра надо учиться три года). Следующий пункт расходов — жильё. Дешевле всего общежитие (примерно 100 фунтов в неделю). Но за ту же стирку придётся платить отдельно — одна загрузка белья в машину стоит 2 фунта. Общежитием школа обеспечивает всех первокурсников, но со второго года они, как правило, начинают снимать жильё сами. Комната в Лондоне стоит около 150 фунтов в неделю. Плюс еда и развлечения — еще минимум 200 фунтов в месяц.

Можно, конечно, получить стипендию. Джордж Килох: В прошлом году, например, мы выдали 900 стипендий, из них 200 — будущим бакалаврам. Стипендиальный фонд LSE составляет 3 млн. фунтов, а размер стипендии варьируется от тысячи до 20 тыс. фунтов. Вот только на стипендию, которая полностью покроет стоимость обучения, может рассчитывать только какой-нибудь гений - остальные довольствуются вспомоществованием поскромнее. Любопытно, что раньше в LSE были специальные стипендии для русских, но потом их отменили. После того, видимо, как увидели бедного русского школяра на белом «Мерседесе».

Вообще, материальное состояние большинства наших студентов тревоги не вызывает. Один, сын знаменитого российского рок-певца, в LSE прославился тем, что частенько жалуется на желудочное недомогание — сказывается неумеренное потребление чёрной икры. Обучение Елены Р. спонсирует её родственник, крупный российский политик. Школу она заканчивала во Франции, там же предпочитает проводить каникулы — в родительском доме. Марина Сергейчева, как я уже говорила, шесть лет училась в британской частной школе-пансионе (10 тыс. фунтов в год). А на вопрос о расходах российские студенты обычно отвечают: «Мы не считали. Спроси об этом наших родителей».